Вольфрам/Сара, PG
– Ты хорошо подумал? Ты точно хорошо подумал? Ты понимаешь, что ты делаешь?
Вольфраму очень хотелось взять Юури за шиворот и постучать головушкой о стеночку. Правда, судя по тому, что Юури вознамерился натворить, его кто-то уже стучал и Юурину соображалку, и без того хлипкую, напрочь отшиб.
Этот кто-то в данный момент невозмутимо раздевался, не обращая на них не малейшего внимания.– Ты хорошо подумал? Ты точно хорошо подумал? Ты понимаешь, что ты делаешь?
Вольфраму очень хотелось взять Юури за шиворот и постучать головушкой о стеночку. Правда, судя по тому, что Юури вознамерился натворить, его кто-то уже стучал и Юурину соображалку, и без того хлипкую, напрочь отшиб.
Этот кто-то в данный момент невозмутимо раздевался, не обращая на них не малейшего внимания.
– Не кричи так, Вольфрам, – улыбаясь, сказал Юури. – Саре же хочется посмотреть на Землю.
Его величество Саралеги как раз наматывал на бедра именно то полотенце, в котором Вольфрам путешествовал в прошлый раз.
– Но мало ли какие у него могут быть цели!
– Пожалуйста, доверяй Саре чуть больше. Ему непременно надо отведать маминого карри. Не сердись, идем.
Конрад в этот раз оставался дома. Телохранитель Саралеги – тоже, и Вольфраму было очень интересно, как это его уговорили, если он, похоже, даже ночевал не иначе как в королевской спальне. Разве что Конрад поклялся, что на Земле безопасно. Вольфрам, конечно, тоже считал, что на Земле безопасно, и вот именно поэтому таскать туда Саралеги не следует. А то безопасно больше не будет.
В бассейн они шагнули втроем. Юури взял их обоих за руки – Саралеги не постеснялся прижаться потеснее – и закружился водоворот. Как в море... нет, не как в море, не надо думать о море сейчас.
Через несколько секунд они уже вынырнули из ванны дома у Юури.
– Это и есть твой родной мир? – немедленно спросил Саралеги. Будто бы есть варианты.
– Это мой дом. Пойдем, я подберу тебе и Вольфраму что-нибудь из одежды, и будем ужинать.
Юури выбрался из ванной и подал руку Саралеги – тот ее принял, хотя прекрасно мог вылезти сам, так нет же! Еще и на Вольфрама покосился и улыбнулся.
– Юу-тян! Почему ты опять опаздываешь? А это кто? – госпожа Мико, нимало не смущаясь тем, что они были только в полотенцах, вынырнула из-за двери, вся сияя. – Юу-тян, почему ты не рассказал мамочке, что пригласишь домой девочку?
– Это Сара, мам. Он не девочка, он король.
– Правда? Юу-тян, можно я сама подберу Саре одежду? Он такой милый!
Юури посмотрел на Саралеги извиняющимися глазами. Вольфрам мысленно злорадно хихикнул – так ему и надо! – и Саралеги ничего не осталось, как пойти и сдаться на милость госпожи Мико.
– Надеюсь, Сара не обидится, – пробормотал Юури, извлекая из шкафа футболку. – Мама иногда бывает такая навязчивая.
Сара не обиделся. Такие не обижаются, если им невыгодно, так что за столом он сидел вполне себе довольный. Несмотря на голубенькое платье в рюшечках и оборках и заплетенные в косы волосы. Госпожа Мико как-то упоминала, что всегда мечтала заплетать косички своей милой доченьке, а вместо доченьки у нее родились упрямые мальчишки. Ну, подумал Вольфрам, вот и прекрасно, а еще лучше будет, если Саралеги не решится выйти в таком виде из дому. Хотя, конечно, на это рассчитывать не стоит. Выйдет и еще как.
– Мы можем положить Сару в твоей комнате, Юу-тян, – оборвала его мысли госпожа Мико. Она от Саралеги не отходила, то и дело подкладывая ему добавки.
Этого Вольфрам стерпеть уже не мог.
– Юури, ты помолвлен, только попробуй забыть, что ты помолвлен!
– А я думала, что Сара – новый жених Юу-тяна, – растерянно сказала госпожа Мико. – Ладно, Сара, ты можешь спать в комнате Сё-тяна. Все равно он уехал к Бобу.
Если бы Юури не заснул, едва его голова коснулась подушки, Вольфрам бы его наверно тут же и придушил. За внушение матери ложной информации. Опомнившись, правда, он сообразил, что Юури-то здесь ни при чем, а виноват во всем Саралеги, который с Юуриной матерью о чем-то мило болтал весь вечер.
Однако наутро его ждал еще более неожиданный и неприятный сюрприз.
– Вольфрам, вы с Сарой не погуляете одни, без меня? – спросил Юури за завтраком. Саралеги устроился у него по правую руку, почему-то опять в платье. Наверное, госпожа Мико иначе отказывалась его кормить. – Мне надо в школу, у нас важный тест, а потом мы могли бы встретиться все вместе.
– Ты хочешь, чтобы я с ним здесь гулял?
– Ну Сара ведь наш гость, и он здесь никогда не был, а ты был. Сара, ты ведь не против побыть пока с Вольфрамом?
– Конечно, нет!
Саралеги радостно улыбнулся, будто в жизни ничего приятнее не слышал, и Вольфрам почувствовал, что снова выходит из себя. Нет, Юури же должен был понимать, о чем просит.
Его уже не в первый раз кольнуло ужасное подозрение, что Юури – не такой наивный простачок, каким может показаться, и подстроил это нарочно. Он не мог не знать, что в его земной школе будет важный тест, ведь так?
Вольфраму всегда нравилось у Юури дома. Госпожа Мико, конечно, несколько раз пыталась нарядить его в платье, но этим грешила и собственная матушка Вольфрама, а теперь у нее нашлась новая жертва. Но лучше бы госпожа Мико продолжала наряжать его, а Саралеги здесь не было.
– Ну, мы пошли. Вольфрам, покажи Саре парк, ладно?
Юури умчался в школу. Вольфрам вздохнул.
– Идемте в парк, Ваше величество.
Саралеги немедленно схватил его за руку – точно так же, как обычно хватал Юури.
– Не надо меня так называть. По-моему, в мире Юури это выглядит глупо. Просто Сара, ладно? И я ведь могу называть тебя Вольфрамом?
Вольфрама совершенно не радовала перспектива называть Саралеги не то что по имени, а еще и неформально, но он, если подумать, был прав. В мире Юури они, обращаясь друг к другу по титулам, действительно выглядели бы странно.
– Да. Хорошо.
Дорогу от дома Юури до парка Вольфрам знал – они с братьями исходили все окрестности, пока Юури сидел в своей школе. Насколько он понял, из школы, в отличие от кабинета Гюнтера, удрать было невозможно, так что им в ожидании своего короля приходилось развлекаться самим. В парке было красиво и тихо, а цветочные клумбы и фонтаны живо напоминали о доме. Ну, Вольфраму напоминали, а о чем там думал Саралеги, он не знал. Саралеги молча вертел головой по сторонам, разглядывая все вокруг, но, к тайному сожалению Вольфрама, и не подумал испугаться машин. Ну разве что не отходил далеко и держался совсем рядом, ближе даже, чем следовало бы, иногда касаясь кончиками пальцев руки Вольфрама. Но не отпихивать же его было.
На них оборачивались. Вольфрам решил – из-за Саралеги, в платье его легко было принять за девушку, причем довольно привлекательную. Может, даже, их приняли за пару. И это было бы даже лестно, если бы рядом с Вольфрамом сейчас шагал кто-нибудь другой.
Народу в парке было немного – видимо, потому, что люди работали или учились. Тем лучше, а то вдруг тоже бы подумали, что Саралеги – его девочка. Нет, ему, конечно, нет никакого дела о людей, да еще и из другого мира, но... но как-то все равно не хотелось.
Они забрались довольно-таки глубоко, когда Вольфрам вдруг вспомнил, что здесь неподалеку можно купить вкусное мороженое. Может, у Саралеги тогда горло заболит и он перестанет постоянно болтать с Юури, когда его об этом не просят. Да и вообще – нужно же чем-то его занять, раз уж им ждать Юури целый день. В тени чего-то цветущего и желтого как раз стояла скамейка.
– Сара, жди меня здесь, ладно? Только никуда не уходи.
Саралеги кивнул и послушно сел на скамейку. Вольфрам его прекрасно понимал – если ты всю жизнь ходил в ботинках и сапогах, а потом добрейшей души женщина втиснула тебя в девичьи туфельки, ноги будут болеть, тут и сомневаться нечего. А над Саралеги, в отличие от него самого, вряд ли кто-нибудь так издевался раньше – даже матушка не пыталась втянуть его в конкурсы красоты, когда он гостил в Син Макоку. Так что пусть и правда посидит отдохнет – меньше будет потом поводов виснуть на Юури.
Возвращался Вольфрам очень довольный собой, ситуацией и вероятным будущим. К мороженому он купил еще и газировки – такого Саралеги точно никогда не пробовал, так что точно проникнется уважением к родному миру Юури. И впечатлится.
Саралеги, однако, ничем не впечатлился. Потому что на скамейке его не было.
Впасть в панику Вольфрам не успел – потому что почти сразу увидел, как трое взрослых мальчишек, лет по двадцать человеческих, выкручивают королевские руки и... ну да, недвусмысленно так хватают королевскую задницу. Как и следовало ожидать, из затеи с переодеванием не вышло ничего хорошего.
– Оставьте Сару в покое.
Если бы здесь можно было использовать мадзюцу... нет, тогда бы здесь можно было использовать и ходзюцу, и Саралеги не пытался бы пнуть злоумышленника куда попадет, а давно бы загипнотизировал и сбежал. Придется положиться на боевые навыки.
Лучше всего Вольфраму давался бой на мечах, но на Земле так не сражались. Ничего, драться врукопашную Конрад его тоже научил.
Он прыгнул, сбивая одного из парней на землю, с силой ударил его в живот, развернулся и ударил под коленки второго, так, что тот упал. Парень, которого Саралеги все это время безуспешно пытался пнуть, решил отказаться от своего пленника и отшвырнул его. Саралеги растянулся на асфальте – краем глаза Вольфрам заметил, что платье задралось, – но на него внимания больше не обращали. Вольфрам ринулся было к нему – но больше принимать меры не понадобилось. Поверженные преступники кое-как встали и пустились наутек, поминутно оглядываясь, и догонять Вольфрам не стал. Трусы, что с них взять.
– Ты цел? – он протянул руку все еще лежавшему на асфальте Саралеги.
Вместо ответа Саралеги вскочил, игнорируя протянутую руку, и бросился ему на шею. Растерявшись, Вольфрам попытался его от себя отодвинуть, как-нибудь так, чтоб это не выглядело оскорблением королевского достоинства, но под руками вечно оказывались то плечи, то спина, то кое-что пониже спины. Не то чтоб прикасаться к Саралеги было неприятно, скорее наоборот, и от волос у него пахло чем-то вкусным, просто выходило неприлично. И неудобно. Организму неудобно, в смысле. Совсем неудобно.
– Спасибо, Вольфрам. Извини, тебе пришлось меня спасать.
– Н-ничего. Пожалуйста, не мог бы ты меня выпустить?
– Ой, извини, – Саралеги разжал руки, и вот это уже было не очень приятно.
– У вас в Сё Симароне разве не учат драться?
– Бериас учил меня фехтовать. Немного. Но я не очень хорошо умею и не стремился научиться. Бериас же всегда рядом и готов защищать меня.
– Ты настолько ему доверяешь?
– Ну да. Юури ведь доверяет тебе и Конраду.
Возразить на это было нечего. Юури фехтовал паршиво, а в рукопашном бою мог справиться разве что с Гретой, так что он действительно доверял свою жизнь и безопасность им.
– Да. Доверяет.
Саралеги уставился на носки туфель, потом вскинул голову и посмотрел Вольфраму в глаза. Очки так сильно бликовали, что глаз было почти не видно.
– Не говори Юури, ладно? Он может случайно проболтаться Бериасу, и больше я сюда один не попаду.
– Ты же можешь ему приказать.
– Не могу. Если речь идет о моей безопасности, он слушать не будет. Так ты не скажешь Юури?
– Не скажу.
У Вольфрама возникло подозрение, что Саралеги попросту не хочет выглядеть перед Юури идиотом. А зря, потому что Юури пошло бы на пользу представить себе, как объект восхищения болтается в воздухе с голыми ногами.
– Спасибо, Вольфрам.
– Держи свое мороженое. Пошли.
Оставаться здесь не хотелось – ну и мало ли, вдруг те парни вернутся. Вольфрам учился драться с врагами, а не с хулиганами, да и вообще без меча неудобно. Особенно если надо кого-то защищать.
Ближе к выходу из парка обнаружилась вполне удобная площадка со скамейками у фонтана. Здесь прогуливался народ, так что вряд ли кто-то опять попытался бы пристать к Саралеги. Особенно если у него перестанет задираться юбка.
– Юури рассказал мне, что тебя выбрали следующим мао, когда думали, что он не вернется, – сказал Саралеги, придвигаясь поближе. – Ты ведь задумывался о том, как это будет?
Юури надо поменьше болтать. А то даже странно, почему в Сё Симароне еще не все государственные тайны Син Макоку знают.
– Не задумывался, – не объяснять же Саралеги, о чем он тогда думал. – Ешь мороженое, а то оно растает.
– Я ем. А ты подумай: будь ты правителем, мог бы рассуждать как обычный человек?
– Юури может.
– Юури особенный. Но есть ситуации, когда выхода нет. Или ты поступаешь с чьей-то точки зрения неправильно, или твои действия принесут твоей стране несчастье, если ты отвечаешь не только за себя, но и за тех, кто тебе верит.
– Юури сказал бы, что это несправедливо.
– Это не несправедливость, Вольфрам, это политика. Она и не должна нравиться. А ты все же попытайся представить себя мао. Может быть, тогда ты сможешь понять меня хотя бы отчасти.
Вольфрам поднял голову – и поймал открытую, светлую улыбку. Может, Юури не так уж плохо разбирается в людях и, в частности, симаронских королях?
Они помолчали. Саралеги доел мороженое, чуть не жмурясь от удовольствия. Сейчас он был особенно был похож на девчонку. И еще на Алису, героиню книжки, которую Юури принес из своего мира и читал Грете, – на картинках там тоже была светловолосая девочка в голубом платье. Ассоциация вдруг показалась Вольфраму неприличной, и он смутился.
– У Юури занятия скоро закончатся. Пойдем?
Саралеги кивнул и соскользнул со скамейки. Юбка опять на мгновение задралась, и Вольфрам поймал себя на том, что уставился на королевские ноги, и взгляд отводить как-то не хочется. Поймав оный взгляд, Саралеги одернул платье и улыбнулся, и Вольфрам почувствовал, что краснеет. Да он издевается, что ли?
Дорога до Юуриного дома тоже оказалась не легче. В голову все время лезло всякое – каково было держать Саралеги в руках, обнимая, как он улыбается, какие у него глаза – видно, когда очки сползают... Всякое совершенно лишнее, в общем, лезло. А Саралеги шел совсем рядом, даже не пытаясь отодвинуться, задевал руку Вольфрама и явно не замечал, что он каждый раз весь вспыхивает.
Вольфрам вовсе не был уверен, что они добрались бы до места благополучно и что он не ляпнул бы нечто неподобающее, но за пару кварталов они столкнулись с Юури. Увидев их, он прямо расцвел – наверное, обрадовался, что они не перессорились и не разнесли полгорода. Хотя вряд ли ему могли прийти в голову мысли, что с Саралеги вдруг можно не поладить.
– Привет! Вы погуляли? У вас все хорошо? Сара, тебе понравилось?
– Все хорошо, Юури. Все хорошо.
Юури шагал впереди и вдохновенно рассказывал о своем городе – точно так же, как когда-то о замке, когда Саралеги к ним впервые приехал, – и внимания ни на что не обращал.
За его спиной Вольфрам сам взял руку Саралеги. И тот ее не отдернул."Свадебный подарок", Гвендаль/Гюнтер, почти джен
читать дальшеМногих дворян ждет политический брак, это Гвендаль усвоил с детства. И если сопротивляться, ничего хорошего не выйдет – ни для семьи, ни вообще. Тогда могут женить на подруге детства, например, а это немного не та перспектива, которая заставляет с надеждой смотреть в будущее. Как раз наоборот.
Словом, когда госпожа фон Шпицберг решила, что старшего сына пора женить, из двух зол – Аниссина и Гюнтер – он выбрал то, которое не угрожало его жизни.
Перед свадьбой Гвендаль провел несколько бессонных ночей. Не потому, что волновался, вовсе нет. Вязание успокаивало само по себе, к тому же, руки заняты, а голова работает, и можно было обдумать всякое важное. Что делать с Аниссиной, например.
С торжественного ужина они с Гюнтером сбежали. Точнее, сбежал Гвендаль, потому что было, во-первых, слишком шумно, а во-вторых, госпожа фон Шпицберг вознамерилась громко требовать публичного поцелуя. О публичных поцелуях Гвендалю даже думать не хотелось, так что он извинился и потихоньку исчез, прихватив Гюнтера. Им предстояло провести брачную ночь, и Гвендаль считал, что ее вполне можно потратить на обсуждение финансирования армии. В эту область, хвала Истинному Королю, многоуважаемый дядюшка пока не влез, так что еще существовала вероятность уберечь армию от развала.
Ну и, разумеется, между делом, можно было вручить Гюнтеру подарок.
Тщательно заперев дверь своей комнаты, Гвендаль взял с полки приготовленную заранее коробочку и протянул ее Гюнтеру. Последовало удивленное:
– Что это?
– Свадебный подарок, – буркнул Гвендаль. Что тут, спрашивается, непонятного?
Гюнтер развернул коробочку.
– Это... тигренок?
Да, пожалуй, этот вариант небезнадежен. Он не норовит принять тигренка за мишкопчелу или песчаного медведя, как некоторые.
– Да.
– И это мне?
А может, и безнадежен. Кому еще может предназначаться свадебный подарок?
– Да.
– Спасибо.
Гюнтер с нежностью посмотрел на тигренка и припрятал его в карман.
– Гвендаль, а из этой комнаты случайно нет тайных выходов?
Неужели Гюнтер решил, что ему необходим способ проникать в комнату Гвендаля по ночам? Но у них ведь политический брак, ничего такого он не предусматривает. можно даже не жить вместе...
– Зачем?
– Аниссина закончила работу над новым изобретением. Боюсь, она скоро будет здесь.
Родовой замок фон Вольтеров был готов к долгой осаде, был готов к штурму, но вот Аниссину строители предусмотреть определенно забыли. Стоило Гвендалю и Гюнтеру выбраться из подземного хода в сад, как их встретила ее удовлетворенная улыбка.
– Так и знала, что найду вас здесь! – провозгласила она, подхватывая обоих под руки. –
Интересно, подумал Гвендаль, влекомый вперед непреодолимой силой, и какой смысл был жениться на Гюнтере, если Аниссина – зло не только большее, но и неизбежное?