"В будущее", преканон, джен, мелкая Тройка и сэмпаи
читать дальшеКацуре-сэмпаю на той неделе исполнилось девятнадцать, и в университетской команде он был самым старшим. Во время совместных тренировок до средней школы он снисходил редко, играя только со старшеклассниками. Так поступали не все университетские – но Кацура-сэмпай себя слишком уважал, чтобы тратить свое драгоценное время на младших.
Нет, совместные тренировки со старшей школой и университетом – это очень здорово. Им сэмпаи очень помогали, хотя Кагуя никогда не мог понять, какой в этом толк для них самих. Наверное, они тоже чему-то учились, просто в средней школе этого непонятно. Но Кацура-сэмпай явно не мог от них этого чего-то получить. Может, у них просто уровень был не тот – его, кстати, вообще никто не мог обыграть – ни из старшеклассников, ни из его собственной команды, не хватало таланта и умения. Со средней школой он не общался в принципе и предпочитал игнорировать любые попытки заговорить.
Предполагалось, чтоб об этом все знают, а сказать первоклассникам никто не подумал. Ну и раньше не бывало, что кого-то принимали в команду прямо весной, так что неудивительно, что о них забыли. И неудивительно? что троица забросила собственную тренировку и прилипла к корту, где играл Кацура-сэмпай. И еще более неудивительно, что едва Кацура-сэмпай расправился с Сэридзавой, капитаном старшеклассников, Юкимура пробрался на корт и подошел прямо к нему.
Кагуя чуть за голову не схватился. Ну сам виноват, конечно, мог бы догадаться, что в Юкимурину голову немедленно взбредет мысль сыграть с таким сильным соперником.
А ведь у него вполне могло бы получиться. Вполне.
– Так ты хочешь сыграть со мной? – донесся насмешливый голос Кацуры-сэмпая.
Кагуя бегом кинулся на корт. Юкимуру увести в угол, пока он еще чего-нибудь не ляпнул, и вразумить, перед сэмпаем извиниться. Не успел. Юкимура был настроен слишком решительно.
– Хочу. Увидите, я хорошо играю. Это будет хороший матч.
Кацура-сэмпай усмехнулся. Ну Кагуе бы на его месте тоже было смешно: Юкимура на свои двенадцать не выглядел и казался еще младше, а Кацура-сэмпай на его фоне казался совсем взрослым.
– Ты хочешь играть со мной и считаешь, что это будет хороший матч?
– Ну да. Научите меня вашему теннису, пожалуйста.
На них уже все смотрели. Старшеклассники, которые уже успели узнать, что Юкимура – крепкий орешек и очень непростой соперник, их собственная команда – да и не только команда, все первоклашки из клуба собрались, Юкимурины одноклассники и приятели. И университетские.
Короче говоря, это была катастрофа, а Кагуя ее прохлопал. Ему оставалось только оценить последствия.
– Ты ведь первоклассник? И уже в команде, хотя сейчас только весна? Если ты так хочешь – мы сыграем.
Юкимура широко улыбнулся.
– Спасибо, сэмпай.
И побежал к Санаде – за ракеткой. Кагуя перехватил его у ограждения, не переставая улыбаться старшеклассникам, оттащил в сторонку и прошипел в ухо:
– Ты что творишь?
Юкимура посмотрел на него непонимающе. Как будто не ввязался только что в игру с соперником в полтора раза старше и в два раза крупнее и сильнее.
– Я выиграть у него хочу. Вы, капитан, наверно заметили, что Кацура-сэмпай совсем не уважает нашу команду? Нас не считают сильными. Я хочу показать ему, что он ошибается.
– Ты делаешь это ради команды? – вот с Санады бы сталось, пожалуй? но Кацура-сэмпай Санаде не по зубам. А Юкимура... странно.
– Ну и это тоже. Вообще-то он слишком задается. Но если я выиграю, это принесет пользу команде. Сэмпаи будут относиться к нам по-другому. Они увидят, что мы не слабее их и не позади. Если б это было только личное, я бы не полез. Вы не волнуйтесь, я выиграю. Я знаю.
Кагуя выпустил Юкимуру и остался смотреть, как тот идет к Санаде, принимает у него свою ракетку, улыбается ему и бежит к Кацуре-сэмпаю, который застыл как скала посреди корта.
А ведь он сможет. Он правда сможет выиграть, и не только той странной силой, которую Янаги называет ипс. То есть ипс, конечно, тоже мощное оружие, но Юкимура выиграет потому, что он талантливый, и потому, что очень хочет эту победу.
Надежда средней школы Риккайдай. Их общее будущее.
Если Юкимура сейчас взаправду выиграет, загадал Кагуя, если он действительно сможет – нужно будет готовить его быть капитаном."Первая ступенька", преканон, джен, мелкая Тройка и сэмпаи
читать дальшеЧто такое командный дух, Гэничиро знал хорошо. А старшие, кажется, не знали.
Первоклассников – всех новичков, вроде него самого – поставили на дальний корт, самый неухоженный, велели не бегать, не вертеться, выплюнуть жвачку и вообще стоять смирно, а потом принялись изучать. Просили пробежать круг-другой, отжаться, взять ракетку…
Половину отсеяли сразу. Кто-то не умел дышать во время бега, кто-то оказался неуклюжим и нерасторопным. Один мальчик – тот самый, которому велели выплюнуть жвачку, – все время крутился и едва не ухитрился прилепить свою жвачку на кроссовок сэмпаю. Гэничиро подумал, что его тоже выставят, но обошлось – никто не заметил. Мальчик только улыбался от уха до уха, лишний раз подтверждая мнение Гэничиро, что ровесники себя вести не умеют.
Лучше бы он и правда на кэндо пошел. Кэндоисты более дисциплинированы и не бегают и не вопят так, что уши закладывает. Кэндо – благородное искусство, приличествующее любому достойному человеку. То есть, конечно, так сразу записывать себя в достойные люди было нескромно, но Гэничиро считал, что он движется в нужном направлении.
А ребята вокруг совершенно не волновались. Как будто пришли не в теннис играть, а развлекаться. В такой толпе ему всегда бывало неуютно: что может быть хорошего, если все вокруг суетятся и носятся, а ты никого не знаешь, знать не хочешь и только и мечтаешь, чтоб все умолкли. И самое плохое – что неуютно только тебе.
Гэничиро поежился и отступил в сторону. Началась индивидуальная проверка, и его очередь подходила нескоро, так что можно было пока не стоять со всеми.
Как жаль, что клуб кэндо в школе не подходит для мастера его уровня. Там он мог бы с кем-нибудь подружиться.
Новички один за другим отходили понурившись. До сих пор в клуб приняли только троих – одноклассника Гэничиро по имени Янаги, непоседу, который любил жвачку, и темнокожего мальчика с выбритой головой. Гэничиро видел вчера, как этого мальчика дразнили в коридоре, а ребята из дисциплинарного комитета и не думали вмешаться. Ну что за школа!
Но по крайней мере если получится, в клубе у него будет хорошая компания. С Янаги вполне можно общаться, не то что со многими ровесниками. А если не получится, то и не так обидно будет, уговаривал он сам себя. Не очень и хотелось.
Очередь двигалась, до испытания осталось трое. Задание само по себе было несложное – кто-то из сэмпаев подавал три мяча подряд, и нужно было отбить хотя бы один. Янаги отбил два, другие мальчики – по одному. Остальные бестолково метались туда-сюда, спотыкались и падали.
У Гэничиро вырвался вздох. Он немного нервничал – все ведь будут смотреть, вдруг не выйдет сосредоточиться?
– Волнуешься? – спросили сзади.
Он обернулся, готовый огрызнуться, но осекся, едва сообразил, что рядом с ним стоит Юкимура Сэйичи, смотрит из-под полуопущенных ресниц и улыбается.
Они познакомились еще дошкольниками, когда ходили в один теннисный клуб для маленьких, и Гэничиро защитил четырехлетнего Юкимуру от троих здоровенных шестилетних хулиганов. Он думал, что защищает девочку, правда, а то не полез бы, но Юкимура все равно был ему благодарен. Не то что они дружили, но без Юкимуры в клубе и в младшей школе было скучновато. А поиграть удавалось нечасто – только тогда, когда их сводили соревнования и турниры. С Юкимурой все вокруг словно вставало с ног на голову – Гэничиро порой казалось, он немного не от мира сего. Как будто не мальчик, а лисенок-оборотень.
– Ничего я не волнуюсь.
– И я. Спорим, я все три отобью? А я и не знал, кстати, что ты тоже сюда пойдешь. Нас наверно возьмут в одну команду, будем играть вместе. Здорово, да?
Гэничиро понял, что глупейшим образом улыбается, слушая чужую болтовню. Юкимура мог бы хоть таблицу умножения ему сейчас пересказывать – он бы все равно слушал.
Потому что больше не был один."Прорыв", преканон, джен, мелкая Тройка и сэмпаи
читать дальшеИм вообще-то пока не полагалось играть без присмотра сэмпаев. Только Юкимуру это совершенно не интересовало. А Ренджи сказал, что им надо играть больше, если они хотят удержать места в команде, потому что их недолюбливают и выгонят, если они дадут повод, но Юкимуру это тоже не волновало. Он просто хотел играть, о чем и сообщил Гэничиро. Вот прямо сейчас, и неважно, что через десять минут звонок на урок.
Гэничиро с такими, как он, никогда раньше не сталкивался. Он и с самим Юкимурой-то раньше тесно не общался – так, виделись в клубе для дошкольников, потом сталкивались в младшей школе, и на Гэничиро дома очень ругались за поражения. Не успел привыкнуть и за месяц в средней школе.
Гэничиро охнул. Рука не слушалась, как будто онемела. Он дернулся растереть – но и вторая рука онемела.
– Санада, ты чего? Что с тобой?
Он упал на колени – ноги подгибались и дрожали, в висках гулко бухала кровь. Юкимура, кажется, пытался привести его в чувство – тряс, пихал, но вынырнуть из этого странного состояния ему навстречу Гэничиро не мог.
– Ну Санада же! – у Юкимуры наверно прохладные мягкие ладони, а он совсем их не чувствует, обидно. – Гэничиро!
Звук собственного имени будто разорвал невидимый кокон – трава закололась, ноги ощутили, что в кроссовки набился песок, а голове сделалось неудобно, потому что голова у него лежала на острых и костлявых Юкимуриных коленях.
– Прости, я не хотел переходить на такой фамильярный тон. Просто ты меня напугал. Встать можешь?
Гэничиро попробовал.
– Я лучше пока посижу.
– Но с тобой все в порядке?
– Да. Не нужно волноваться, это недостойно.
– Да-да, – фыркнул Юкимура, – недостойно самурая, знаю.
Почему-то ему доставляло особенное удовольствие смеяться над самым серьезным. Гэничиро сердился, злился, но это было совершенно бесполезно.
– Эй!
Они обернулись, все трое. Гэничиро – кое-как повернув голову, Юкимура и Ренджи – встревожено и резко. По корту к ним шагал капитан Кагуя и голос у него был весьма сердитый.
– Что у вас произошло? Что с Санадой?
Капитан Кагуя – мрачный, в наглухо застегнутом школьном пиджаке рассматривал их троих, растрепанных испуганных, и, кажется, намеревался устроить выволочку. Гэничиро бы на его месте точно устроил.
– Это я виноват, – Юкимура встал, заслоняя их с Ренджи от пристальных капитанских глаз. – Я сам не знаю, как так вышло, но я как-то ударил по мячу, и Гэничиро, то есть Санада, перестал чувствовать.
– В смысле? – Кагуя нахмурился. – Куда ты ему попал?
– Никуда не попадал. Он просто пропустил удар и упал.
– Юкимура, можешь ты мне сказать – что происходит?
– Да не понимаю я! Со мной такое впервые, честное слово!
Кагуя нахмурился. Посмотрел на Гэничиро. Потом снова на Юкимуру – тот стоял, напрягшись и стиснув кулаки.
– Что именно вы делали?
– Мы... ну, мы играли. – Юкимура потупился. – А потом он упал.
– Я понимаю, что вы играли, а не плясали тут голышом. Что именно вы делали, когда играли? Я тебя ни в чем не обвиняю, я не буду вас наказывать, что вы без разрешения на клубный корт пошли, я разобраться хочу.
– Гэничиро подавал, я отбил. Я против солнца играл... не знаю, важно это или нет. Ренджи, ты видел же?
– Видел, они просто играли. Мяч ни разу не упал, хотя минут десять прошло, – подтвердил Ренджи. – Потом Гэничиро завернул свой Ветер, а Сэйичи, по-моему, солнце в глаза попало, он отбил Ветер, а Гэничиро упал. Вот и все.
– Солнце, значит, – Кагуя бросил взгляд на небо. Солнце скрылось за облаком, причем судя по размеру и положению этого облака пребывало за ним довольно давно и в ближайшее время показываться не собиралось. – Вот что. Бери ракетку и вставай против меня. Прямо сейчас.
– У нас математика, а у Сэйичи английский, – нерешительно перебил сэмпая Ренджи.
– Пять минут назад вас это не волновало. Если хотите, идите, мне нужен только Юкимура.
– Мы подождем, – сказал Гэничиро. – Мы без него не пойдем.
Он, к тому же, не был уверен, что дойдет до школы, – чувствительность еще не совсем вернулась, – но говорить об этом Кагуе не хотелось.
– Ну ждите. Пойдем, Юкимура. Сыграем.
Юкимура улыбнулся им с Ренджи и побежал за капитаном. Гэничиро запоздало сообразил, что солнца сегодня действительно почти не видно. А Юкимура все равно как солнце – когда в глаза ему смотришь и вы оба на корте.
Им с Ренджи удавалось побеждать Кагую. Нечасто, но бывало. У Юкимуры получалось чаще; остальные игры они заканчивали вничью.
Мяч летал туда-сюда; поймать глазам движение было очень трудно. Юкимура отбивал легко, чуть не танцуя; подачи Кагуи был тяжелыми и сокрушительными.
Гэничиро сжал кулаки. Чувствительность наконец-то полностью вернулась.
– Я не знаю, что это с Юкимурой. Но мне не нравится.
Мяч спружинил о сетку на ракетке Юкимуры и полетел обратно. Только что он отбил крученый призрачный мяч, как его прозвали старшеклассники, – особую подачу Кагуи, когда мяч пропадал в полете.
– Я тоже не знаю, что это. Но Сэйичи разберется, что ему с этим делать… Он никогда никому не проиграет.
– Человек на это не способен. Все проигрывают.
– Мне иногда кажется, – медленно произнес Ренджи, глядя в небо, – что Сэйичи будто бы не вполне человек. Будто бы он дитя богов.
– Дитя богов, – повторил Гэничиро.
Они одновременно посмотрели на Юкимуру, на отраженное в глазах солнце, которого не было – и на капитана, вдруг выронившего ракетку.
– Ипс, – выдохнул вдруг Ренджи.
– Что?
– Ипс. Так это называется. Он и правда – Дитя Богов.
Если бы не раздался гулкий в утренней тишине корта звонок, они бы долго еще стояли и смотрели, как их мощный телом, крепкий капитан силится – и не может подняться. После такого, казалось, легкого-легкого удара.Про юкату, по картинке, джен, юмор
читать дальшеНио освоил новую технику – наводить иллюзию на чужую одежду. Освоил он ее втихомолку, и они догадались, в чем дело, только тогда, когда Санада трижды отчитал Акаю за юкату, запахнутую на «трупную» сторону. Акая вопил, что все он делал правильно и сам не знает, как так вышло, и вот сейчас тоже правильно оделся, а Санада напоминал, что про несделанное домашнее задание Акая говорит так же и с него вполне станется быть таким рассеянным и несобранным, чтоб три раза подряд неправильно запахнуть юкату.
– Нио, – заметил Юкимура вкрадчиво, – мы должны представить школу в лучшем свете. Неужели ты не мог отложить шутки до возвращения домой?
Нио возвел глаза к потолку.
– Так смешно же вышло.
Акая – встрепанный, как птенчик, с пылающими от злости щеками, действительно смотрелся забавно.
– Дисциплинарный комитет в лице Ягю что-нибудь придумает специально для тебя. Но дома. Иди одевайся, у нас время.
На Унабаре – фестивале океана, куда их пригласили, – они должны были выступить в показательных играх и принять участие в собственно фестивале. Разумеется, в традиционной одежде – в юкатах. Акая терпеть не мог традиционную одежду, а юкату особенно – ему в ней было неудобно сидеть, стоять, ходить и вообще – но поворчать по этому поводу ему не удалось. Ягю что-то прошептал ему на ухо, он изменился в лице и больше по поводу неудобств рта не раскрывал.
Они поочередно переодевались в гостиничных номерах и выходили в коридор. Там висело большое, в рост, зеркало, где и можно было проверить, хорошо ли сидит юката.
Юкимура вышел из номера последним. Оглядел свою команду, убедился, что все выглядят прилично, кивнул и собрался было спускаться вниз, на улицу – скоро должен был начаться фейерверк – но Санада коснулся его руки и заикаясь спросил:
– Это что?
– А что, плохо? По-моему, мне идет.
Юкимура заложил руки за голову и повернулся на носках. Белую с темно-пурпурным волнистым узором юкату было трудно принять за мужскую. К тому же, швы под мышками были предательски не зашиты.
– Сэйичи, ты знаешь, наверное, это женская юката, – отстраненным тоном сообщил Янаги. – У нее женский покрой и расцветка тоже. Ты, может, не заметил, но это так.
– Да я знаю, это же мамина. Я у нее и взял.
Санада покраснел. Будь на нем кепка, он бы сейчас надвинул ее пониже на лоб – чтоб не смотреть на этакое непотребство.
– Но Юкимура, у тебя же была своя.
– Была, но ее взял папа, его фирма своих сотрудников тоже на фестиваль вывозит. А его собственную юкату мы не нашли, он же не любит традиционных праздников и давно не надевал ничего такого. Взял мою и уехал.
– Все равно – ты не можешь носить женскую юкату. Это не по правилам.
– Почему не могу? Мне ведь идет.
Белое, темно-синее и пурпурное ему действительно шло.
– Но она же женская.
– Ну и что. Я же не стал брать фурисодэ сестры, когда понял, что идти не в чем.
Санада вспомнил сиреневато-розовый шелк, расшитый цветами и бабочками и покраснел еще пуще. Нет, Юкимура – одно лицо с сестрой, а она в фурисодэ прекрасна как волшебная принцесса, но это было бы определенно чересчур.
Юкимура извлек из рукава веер и взмахнул им на пробу.
– Ну, что мы встали? Идем?"Школа любви Маруи", джен, юмор, Санада/Маруи
читать дальше– Я вот одного понять не могу, – Маруи налил Гэничиро очередную чашку. – Мы уже в старшей школе, а вы с любовными вопросами все равно идете ко мне. У меня где-нибудь на лбу написано: Маруи Бунта! Решит все ваши проблемы! или как?
Гэничиро и сам не знал, почему выбрал Маруи. С Ренджи они общались куда ближе, с Сэйичи – тем более, но с ними о девочках разве поговоришь? Ренджи один раз встречался с девочкой – нечаянно увел подружку у Ягю, а потом решительно не знал, что с ней делать и как втиснуть в расписание. Вроде они расстались друзьями и вместе вели школьный клуб любителей английского романа. Сэйичи же… ну Гэничиро бы сильно удивился, если бы узнал, что Сэйичи хоть раз задумывался о девочках.
– Ну ладно, – Маруи вздохнул и сел напротив. – Что у тебя там за деликатное дело?
– Я не знаю, как пригласить девочку на свидание.
– Что, и все?
Маруи чуть не подавился собственной жвачкой. Прокашлявшись, он поднял взгляд на Гэничиро и недоверчиво переспросил:
– То есть целоваться ты учиться не хочешь и обсудить со мной самые удачные способы контрацепции тоже не хочешь?
Тут уже поперхнулся Гэничиро. Целоваться он действительно ни разу не целовался – если не считать на спор и в щеку, с Сэйичи в первом классе. А о способах контрацепции волей-неволей все знал – в конце концов, всю жизнь прожил бок о бок со старшим братом. Он непременно знал бы все и о свиданиях, но о них брат дома не договаривался, так что взять пример было неоткуда.
Но кому это приходит в голову ходить к Маруи и с ним подобное обсуждать?
– Не хочу. Я не знаю, как пригласить девочку на свидание.
– Как-как… Санада, это же самое простое! Вы с ней знакомы? Одноклассница?
– Угу.
На самом деле не одноклассница, а Сэйичина младшая сестра, но не годится открывать это даже Маруи.
– Тогда все совсем легко. Подходишь и зовешь после уроков в кафе. Или лучше в игровой центр, это сразу вас сблизит. Что она любит?
Юкимура-младшая любила обыгрывать Гэничиро в теннис. Ну и видеоигры немного.
– Видеоигры.
– Вот, тогда предложи ей поиграть на автоматах. И дай себя обыграть, девочки это любят. Вытащи ей плюшевую игрушку и купи мороженое. Увидишь, она захочет встретиться еще.
– Что ей сказать?
– Когда?
– Когда буду приглашать.
Маруи схватился за голову.
– Санада, ты хуже Джакала. Скажи просто: я знаю здесь недалеко хороший игровой центр. Не хотела бы ты пойти туда со мной?
– И все?
– И все. Давай потренируемся. Представь, что я твоя девочка.
Гэничиро послушно представил Хану-тян на месте Маруи и одним духом выпалил положенную фразу.
– Не-не-не, так дело не пойдет. Улыбайся. Ты же улыбаешься, когда с Юкимурой разговариваешь.
На восьмом повторении фразы Гэничиро заметил, что в дверь Маруиной комнаты просунулись две любопытные физиономии. Младшие братья. И никакого понятия об уважении к старшим. Мало ли чем они здесь могли заниматься!
– В прошлом месяце было интереснее, – вздохнул один из мальчиков.
– Угу. И в позапрошлом тоже.
Гэничиро обернулся и сурово посмотрел на обоих сорванцов. Мальчики захихикали и скрылись в коридоре.
– Ну ладно, хватит, – Маруи поднялся с дивана и прошелся по комнате. – Потренируйся дома на воображаемой девочке, а завтра пойди и пригласи ее в самом деле. Тут нет ничего сложного. Да, и если вдруг, – он сделал многозначительную паузу, – у нее есть старший брат, с которым ты знаком, спроси совета у него. Вдруг ты тоже давно ей нравишься и она ждет от тебя чего-то особенного.
Гэничиро уже шагнул было к двери – дольше задерживать Маруи было уже как-то неприлично, – но тут кое-что вспомнил.
– Маруи…
– Что? – тот лениво надул пузырь и лопнул.
– Что было в прошлом месяце?
– Юкимура хотел научиться танцевать. Сказал, что новый друг пригласил его на какой-то прием, и ему непременно надо там произвести впечатление. И произвел ведь! Ну ты же видел тот телерепортаж?
Гэничиро репортажей не видел и видеть не хотел.
– А в позапрошлом?
– Не-не-не, это тебе пока знать не надо. Но, – Маруи покосился на него, чуть нахмурившись, помолчал пару секунд и закончил: – Но за этим советом ты непременно придешь ко мне где-то через полгода.Санада/Акая, джен, юмор
читать дальшеГэничиро предпочел бы музей естественной истории или хотя бы музей каллиграфии, но Юкимура сказал – выставка античного искусства. Античное искусство Гэничиро не вдохновляло, но Ренджи оказался занят клубным расписанием, которое Юкимура опять беззастенчиво спихнул на них. Он часто так делал с тех пор, как подружился с Атобе и все время ездил к нему поиграть, периодически с ночевкой.
Словом, вместо того, чтобы провести выходные в додзе или хотя бы доделать домашнюю работу, Гэничиро пришлось вести Акаю на выставку, которой бы век не видел.
Акае эта идея нравилась ничуть не больше. Он крутился все время, пока они стояли в очереди за билетами, потом позвонил Маруи и громко ему жаловался, как бездарно потрачен день, хотя на тот момент они даже начать осмотр не успели. Гэничиро отобрал у него телефон, ухватил за плечо и повел, подталкивая вперед, познавать чужую культуру. Впрочем, с тем, что день потрачен бездарно, он с Акаей мысленно согласился. Куда уж бездарней-то.
Конечно, если бы он, допустим, пошел в музей с Юкимурой, это было бы куда печальнее. За Акаей знай себе следи, если сильно расшалится – на тренировке будет бегать вокруг корта или работать с младшими. А Юкимура наверняка бы останавливался у каждой статуи и рассматривал до умопомрачения. И требовал от Гэничиро какой-нибудь реакции. А потом потащил бы в кафе – обсуждать увиденное.
Любование иностранной, да еще и античной скульптурой Гэничиро было незнакомо. Наверное, были какие-то правила, вроде тех, что регламентируют любование икэбаной, но Гэничиро их не знал и даже не мог придумать, где их можно посмотреть. Так что они просто подходили и рассматривали каждую статую. Остальные люди вели себя так же, и Гэничиро решил, что они с Акаей никакого регламента не нарушили. И на том спасибо.
– Ой, – сказал Акая примерно на середине второго зала. – Смотрите, он на Муру-бучо похож.
Древнегреческий (или римский, кто его знает?) юноша действительно напоминал Юкимуру – и лицом, и сложением. Только Юкимура не бегал по городу голышом, но судя по этим скульптурам в Греции (или Риме) в этом ничего предосудительного не находили. Гэничиро мог только порадоваться, что изучает культуру и историю исключительно родной страны, иначе наверняка его бы ждало еще много потрясений.
По крайней мере, Акаю хоть что-то заинтересовало. И впечатление произвело – он аж на цыпочки привстал, рассматривая скульптуру со всех сторон.
– Тебе нравится?
Акая посмотрел на него недоверчиво.
– Нравится.
– Хорошо. Юкимура говорит, это полезно для твоего эстетического воспитания.
Юкимура еще много чего сказал, снаряжая их на выставку, но пересказывать все это Акае Гэничиро не собирался. К тому же, настоящий самурай вовсе не должен разбираться в искусстве и им заниматься. А Акая должен идти путем самурая. Ему на будущий год команду вести.
Спустя еще полтора зала и некоторого количества абсолютно одинаковых голых и не голых скульптур они наконец вышли на улицу. Гэничиро вздохнул с облегчением; он уже устал и от выставки, и от Акаи.
– Что ты думаешь о выставке?
Юкимура обычно начинал допрос именно с этого. Далее следовали куда более заковыристые вопросы, отвечать на которые Гэничиро так и не научился. Он, конечно, мог отличить импрессиониста от неимпрессиониста, да и то потому, что Юкимура их любил, и даже Ренуара от не-Ренуара, но этим его знания и ограничивались. Утешало то, что Акая во всем этом разбирается еще хуже и раньше даже думал, что Ренуар – это какая-то певица, которая выпустила новый альбом. Но не спросить Гэничиро не мог – раз Юкимура так делал, значит, положено.
Акая повздыхал, потоптался – ему, похоже, от вопросов тоже было неуютно – и задумчиво произнес:
– Помните того, ну, который на Муру-бучо похож?
– Да, – удивленно отозвался Гэничиро.
– Неправильная это статуя. У Муры-бучо длиннее! Я сам в раздевалке видел.